В последнем пристанище своей богатой уходящей жизни
В последнем пристанище своей богатой уходящей жизни
- Вот так всё и случилось, Маруся. Оказалась я ненужная для своих внучат да деточек. Стало тесно им со мной, да и возни сколько, уж неходячая. Убирать за мной утомились, видно. А я ведь молчала, ни слова, ни пол слова против. Приучена к строгости. Ела немного, пенсии на продукты хватало, да и внучатам на сладости выделяла. Ты знаешь, я ведь всю жизнь работала, как бык, на двух работах - поваром в столовой при заводе да уборщицей в цехах.- Ох, не вини ты их, Зоя. У них, молодых, нынче проблем по горло. Глянь, как всё сейчас устроено - бегут вечно, спешат. Я, как дед помер, сама сюда попросилась. Здесь общения больше, а с ними жить - весь день дома в одиночестве сидеть, да телевизер глядеть. А там срамота на каждом канале или теракты да катастрофы. Страшно.
- Да я их и не виню, родименьких. Кровиночки они мои. Говорили, мне здесь лучше будет, здесь и уход, и медицинская помощь, и внимание, и питание по возрасту. Здесь, правда, уютно и тепло, а чего еще нам на старости лет надо? Только чтоб родненькие наши были здоровы да навещали почаще..
Так каждый вечер ворковали между собой в свете немого торшера две подруги - Зоя Михайловна да Мария Кузьминична. Им обеим было за 80. Приехали в дом престарелых осенью, Зоя раньше на 2 недели. Сдружились сразу. Как дети. У которых все просто - давай дружить? Давай. Обе прошли годы смертельного голода, обе знали цену труду, человеческим отношениям, миру. Они не были при смерти, порой даже бодрились и подолгу гуляли в тенистой аллее при доме престарелых. Зоя Михайловна - на инвалидной коляске, Мария Кузьминична - на своих ногах.
- Марусь, а давай помечтаем? Вот этот дом - он ведь последнее наше пристанище. Ты ведь понимаешь, что он - последний в нашей жизни?
Марусе понимать не хотелось. Она любила переезды, любила оборудовать свое пространство так, как ей вздумается, любила быть хозяйкой не только в столовой при заводе, но и в своем жилище. И поверить, что ее история закончится здесь, она не могла.
- Ну, давай, Зоя, - нехотя промолвила Мария Кузьминична, вопрошающе глядя на свою спутницу. Но я мечтать-то не умею, делать всю жизнь любила. Решала быстро да бралась за дело.
- Ох, а я - мечтательница, а горбатого только могила исправит, - по-молодецки захохотала Зоя Михайловна, - мужа себе намечтала, военного да плечистого с бравым басом да рабочими руками. А потом, я ведь писала! Я столько стихов написала и про жизнь, и про мечту. Давай, моя милая, помечтаем, каким могло бы быть наше последнее пристанище!
- Вот этот вот дом престарелых? А что тут мечтать? Какой есть, таким и будет.
- Нет, ты вот только представь - просыпаемся мы с тобой под звуки птичьей трели, в отдельной комнате на двоих. У нас с тобой тут все есть свое - и кухонка, и туалет, и душевая. Все уютно обставлено - мебель светлая, на окнах занавески с портьерами, обои, как я люблю - в полосочку бело-зеленую. Ой, а ты какие любишь?
- А я люблю с золотом в клеточку, - взбодрилась и даже раскраснелась Мария Кузьминична.
- Знаешь, главное, чтоб у нас спросили, что на стены клеить, мы-то с тобой договоримся промеж собой. Так вот, просыпаемся мы с тобой, милая подруга, а у нас терраса с выходом из нашей комнаты. И там два мягких велюровых кресла с жаккардовыми подушками да чайный столик. На столике ваза с фруктами, а с террасы виииид. На цветущие клумбы с георгинами, серебринками, флоксами, бережно обрамленные многолетними кедрами.
- И тут Светлана, наша нянечка, бежит накрывать нам на стол, - прервала Зою Маруся, - И яичко, и творожная запеканка, и рыбка, моя любимая, горбуша малосольная.
- Ты видно голодна, голубушка. Ну ладно, пущай несут. А потом мы с тобой на прогулку по саду. Яблонь там видимо-невидимо, и каждая - плодовитая, как в молодости. А там- глянь - крыжовник, а здесь - кусты малины, а тут уж и огородик расположился. Я вон ту грядочку под себя оборудую, засажу редисочкой, будем окрошку делать, - залепетала Зоя Михайловна, забыла, что неходячая уже 3 года..
- А здесь я клубнику буду выращивать, - спохватилась Мария Кузьминична.
- Добро! А потом ведь обед. Швец..как его? Шведский стол. Чтоб выбрать можно было блюдо самостоятельно.
- Да-да, пусть заранее заявки принимают от жильцов и готовят с учетом наших пожеланий.
- Ну а после обеда и подремать не грех. Помнишь? После вкусного обеда по законам Архимеда полагается поспать.
- А чайкью?
- Чаек, травяной или липовый, руками собранный, а не этот пакетированный, пусть будет чуть попозже, - взяла на себя тонкий организационный момент Зоя Михайловна.
- Так вот, после сладкого обеденного дрема мы с тобой знакомиться пойдем. В отдельное помещение. Там для нас, стариков, в огромной зале, площадки для этого, как его, хобби сделают! Здесь из глины лепить (я до жути люблю лепить, таких красивых котяток делала, что обзавидуисся), а в центре шитье, да столярный уголок для мужиков наших. Они ведь здесь тоже есть, только мы их с тобой, умные Маши, не замечаем. А еще я хочу библиотеку. Так соскучилась по книгам. Каверин “Два капитана”, сборник Лермонтова, “Барышня-крестьянка” Пушкина. И чтоб диванчики в читальном зале были мягкие, и цветы, цветы вокруг. Понятное дело, на могилках наших цветы будут. Но их манящий аромат мы уж не почуем, уж не насладимся всласть. Да и что обычно тащат - всё искусственное, а я хочу живые, - загрустила Зоя Михайловна. Но вдруг глаза ее заблестели, и она продолжила мечтать:
- А вечером, после пятничного ужина, вот здесь - рядом с фонтаном, будем встречать своих родных. Внучатки будут бежать ко мне, Аленка и Витенька, сожмут своими ручонками мою морщинистую сухую руку, прижмусь к их румяным маковым щечкам, - залепетала старушка. А потом утерла слезу и промолвила:
- Размечтались мы с тобой, Маруся, айда ужинать, что там сегодня? Котлетки с толченкой? Вполне себе неплохо!
Побрели старушки-мечтательницы в столовую. Одна - на своих ногах, другая - на коляске.
Утром Зои Михайловны не стало. На ее лице будто застыл след от поцелуев Аленки да Витеньки. А Мария Кузьминична.. еще может дожить до мечты.
В последнем пристанище своей богатой уходящей жизни.
Дунаева Елена Андреевна, 30 лет
